Петр Коваль

«В войне самое главное − борьба с самим собой»

15 февраля страна отмечает День памяти воинов-интернационалистов, защищавших Родину за ее пределами. А это значит, что солдаты, проливавшие кровь в Чечне, остаются за бортом. Мы бы обозначили эту дату как единый День памяти участников локальных войн и военных конфликтов. Сегодняшний наш герой воевал в Чечне и заслуживает того, чтобы его подвиг был отмечен.

Петр Коваль был обыкновенным парнишкой. Как и все ребята, после школы любил ходить на дискотеки, знакомиться с девчонками, мог немного выпить и погулять. В общем, всё как у всех. От призыва в армию не стал отлынивать, долг родине решил отдать добровольно. Но тут случилось непредвиденное – его неожиданно отправили в Чечню. Многие пытались бежать, а Петр был почему-то очень спокоен. «Подумаешь, съездим, посмотрим…»,– говорил он друзьям. А родителям своим и вовсе не сообщил, чтобы не переживали.

О СМЕРТИ ДУМАТЬ НЕКОГДА

В пункт назначения юные бойцы приехали 22 января 1995 года. Разгрузились с эшелона, развернулись, поставили машины и в тот же вечер получили боевое крещение – их атаковали чеченские боевики.

Ребята чуть было не ударились в панику. Оно и понятно, войну видели только по телевизору, а тут на тебе − сами попали под обстрел. Петр, равно как и его товарищи, прибором ночного видения пользоваться не умел, но сориентировался быстро, начал стрелять туда, откуда шли вспышки…

Служить Петр Коваль попал в 245-й мотострелковый полк, его назначили наводчиком − оператором боевой машины пехоты. А через полгода состоялся главный в его жизни бой. Они ехали колонной узкой дорогой по скалистой местности, впереди обрыв, внизу речка. Петр – а в тот момент рядом с ним сидел командир роты – свернул на своем БМП-2 за поворот, и вдруг со стороны деревни начали стрелять… Одну машину уже подбили, по второй только открыли огонь. Петр дал очередь по скалам и неожиданно увидел, как на него летит болванка. Неторопливо, как в замедленном кино. Снаряд попал между его сиденьем и сиденьем командира. Прожгло рацию и бензобак. По счастливой случайности Петр не закрыл верхний люк, это спасло ему жизнь − он пробкой вылетел наружу. Его командир погиб.

Потом солдат схватил автомат, забежал за машину. Атаку решил переждать за кустом. Там увидел контрактника, который еще вчера вечером ему помогал загружать ленту. Петр успел только спросить: «Что, Юра?». Тот даже не успел ответить, получил дырку в грудь. Минут пять Коваль отстреливался. Потом услышал издевательский голос: «Ну, как вам здесь? Плохо?». Петр пальнул в направлении голоса, тот утих. Надо было прорываться.

Поняв, что одному держать оборону бесполезно, Петр подобрал чей-то автомат и начал спускаться к реке. Там он встретил раненого сотоварища – пуля ему попала в живот. Коваль взял его на буксир, так потихоньку оба добрались до моста. Выйти не получалось - при малейшей попытке снайпер сразу начинал долбить. Весь остальной полк закрыли на въезде. Никого не пускали, по какой причине – неизвестно. Бойцы сумели выбраться только после того, как прилетели вертолеты и начали отстреливать сопку. В тот день из 30 человек в живых остались только восемь. Серьезного ранения Коваль не получил. Снайпер прострелил только палец на ноге. Через месяц, когда они проезжали по той же дороге, Петр заметил, что с его машины сняли башню, она стала своеобразным монументом в честь погибших. За свой поступок Петр Коваль был награжден Орденом Мужества.

Петр говорит, что во время боя никто о смерти не думает, не до размышлений. Надо быстро соображать, иначе убьют. Самое страшное начинается потом, когда приходится собирать тела ребят: у кого-то оторвало голову, у кого-то нет половины туловища… В этот момент особенно остро начинаешь понимать: минутой или секундой раньше или позже, в миллиметре ближе или дальше − и ты мог бы быть на их месте.

БЫТ «ЛОМАЛ» ДАЖЕ СИЛЬНЫХ

И все же самым страшным в этой войне для солдат были даже не боевые действия, больше всего людей «ломал» быт. Он преображал на глазах. Порой за день приходилось дважды переезжать с одного места на другое, и каждый раз надо было рыть окопы, готовить землянки, закапывать машины так, чтобы был виден только обзор обстрела. После такой работы у солдат не оставалось сил ни на умывание, ни на стирку: они валились с ног от усталости и безысходности. Особенно туго приходилось городским ребятам: вдали от цивилизации они полностью переставали за собой следить.

Летом пыли было столько, что солдаты больше походили на Дедов Морозов, хотя баня была каждую неделю. Многие упрямо твердили одно: «За мной должна смотреть армия».

Зимой было еще труднее. Согреться удавалось только выхлопными газами. Парни ходили черными, как смола. Помыться и побриться было совершенно некогда, да и негде. Спали солдаты в броне с корзиной для «крабоприемника». Об отдыхе не могло идти и речи. Люди психологически не выдерживали монотонности и сложности бытовых условий.

Однажды во время боевых действий приехали представители Совета матерей. Сфотографировали и Петра. Можно себе представить, что почувствовали родители, увидев сына…

«МЫ ВАС ТУДА НЕ ПОСЫЛАЛИ!»

Петр, как и многие другие, понимал, что является пешкой в политической игре, где крутятся большие деньги и стоят большие интересы. Но осознание этой истины не озлобило его. Он всеми силами старался выполнить приказ и по возможности уберечься.

К противникам своим также относился спокойно. Вспоминает, как поехал однажды с командиром на переговоры. Было ему тогда всего 19 лет. Видит, стоит перед ним двухметровый «амбал» с папиросой в губах, пальцами по автомату перебирает. Спрашивает: «Что, пацаны, тут делаете?» Петя ответил: «Родину защищаем». А сам почувствовал себя таким маленьким и слабым по сравнению с этим обмундированным, опытным, нахальным и обкуренным наркотиками воякой. На его подтрунивания он ответил: «Автомат-то у всех одинаковый, он всех уравняет».

Прослужил Петр Коваль в Чечне 20 месяцев вместо положенных 18. Их выпустили только тогда, когда прилетели вертолеты. Выплатили ему зарплату две или три тысячи рублей - по тем временам неплохие деньги. По дороге у цыган он купил новую одежду, месяц гулял, на этом все, казалось бы, и закончилось. Но на самом деле для большинства этих ребят самое трудное только начиналось.

Приехали они домой, а оказалось, что их никто не ждал. Жизнь текла своим чередом, и молодежи не было до них никакого дела. Парни, приехавшие из локальных войн, пытались рассказать окружающим о том, что где-то идет война и что они на ней видели, что пережили, но никто их не слышал. В ответ на душераздирающие, искренние признания они получали: «А мы вас туда не посылали!». Эти слова были страшнее самой страшной войны.

Многие после этого спились, другие стали наркоманами, кто-то пошел в бандиты, а кто-то взялся за оружие. Человеку, который хоть раз нажал на курок и выстрелил в человека, сделать это повторно не составит никакого труда. Люди войны − это люди со сломанной психикой. Есть большая вероятность, что целое поколение мужчин будет строить свою жизнь по внутренним законам войны. А потому данная категория должна попадать под особое внимание специалистов – профконсультантов, психологов и психотерапевтов. Уж сколько говорится о необходимости центров реабилитации для бывших бойцов Чечни – но власть упорно не слышит! Мальчишки нужны, когда идет призыв. А потом – барахтайтесь сами…

Во Вьетнаме, например, реабилитация солдат проводилась по 25-30 лет. У нас они практически брошены на произвол судьбы.

Между солдатом, вернувшимся с Великой Отечественной войны, и солдатами, участвовавшими в локальных войнах, огромная разница. Во времена Великой Отечественной «воевала» вся страна, все жили в духе войны, поэтому и отношение к ветеранам войны было трепетное, уважительное. А ребят, вернувшихся из Афганистана или Чечни, просто не понимали. Поэтому многие рвались обратно, туда, где их понимают и принимают.

У многих парней в голове уживалось противоречие: Чечня – кошмар, но там было лучше, чем здесь. Там настоящая дружба, ясно, кто подлец, трус, а кто настоящий мужик. А здесь все сложно: конкуренция на работе, неискренность, непростые отношения с девушками, с работой непонятно…

Поначалу такое состояние было и у Петра. Только благодаря маме он остался и прижился в этом мире. Каждый раз, когда он в запале рвался уехать обратно, мать успокаивала его и поддерживала, как могла.

В первое время, вспоминает Петр, было психологически тяжело, спать по ночам не давали кошмары. Как-то ехал на своем «москвиче» и услышал залпы салюта. Петр автоматически бросил руль и чуть не попал в аварию.

Он сам не понимает, как не сошел с ума. Должно быть, защитный механизм организма сработал на «отлично». Петр понял, что на войне страшны не сами бои, а в первую очередь, борьба с самим собой, нужно перебороть свои страхи и слабости…

У Петра Коваля все сложилось хорошо. Он работает в мастерской, ремонтирует бытовую технику. Ежемесячно государство выплачивает ему социальное пособие в размере двух тысяч рублей. Жизнью своей он вполне доволен. Считает, что на войне побывал не зря: каждый мальчишка в глубине души мечтает попасть в армию, пострелять из оружия, испытать себя.

С однополчанами Петр связи не поддерживает осознанно. Знает, что ни к чему хорошему это не приведет. Многие из них сейчас находятся «на дне».

В мирной жизни он ставит перед собой цели и добивается нужного результата. Недавно приобрел квартиру по ипотеке. В семье растут двое сыновей. Мальчишки гордятся своим папой, а тот боится за их будущее. Как им придется жить в этом неспокойном мире? Что их ждет?..

Оксана МИХАЙЛОВА