Вдалеке от Родины

По словам переселенцев, на Украине гуманитарную помощь не выдают, а продают за деньги.

Я беседую с приехавшим из Донецка С. Новичихиным, его женой и их соседом по ПВР Владимиром. Он прибыл из Свердловска Луганской области. Эти ребята проживают в пункте временного размещения при спортивной гостинице. Их первый ПВР был в Омске, в корпусе детского лагеря. Найти там работу оказалось сложно, а если бы даже и удалось, то средней зарплаты в 12 тысяч рублей не хватило бы и на половину стоимости съемного жилья. Тогда они решились еще на один переезд. Но и в Уссурийске сначала не все пошло гладко. На второй день после приезда им велели покинуть гостиницу; дальше кафе «Лотос», где они несколько раз столовались, отказало в приеме. Люди, оставшись без крыши над головой, обратились к директору уссурийской «Ледовой арены» О. Г. Бурлову, в чьем ведомстве находится гостиница.

– Хочется выразить благодарность Олегу Геннадьевичу за то, что вошел в наше положение, – говорит С. Новичихин. - Он разрешил пожить в гостинице, пока не найдем подходящее жилье.

Буквально через несколько дней после приезда с помощью уссурийского ЦЗН украинцы приступили к работе.

- Когда работодатели узнали, что мы приехали из Донецка, - рассказывает жена Сергея, - то пошли нам навстречу. – Очень выручила с работой индивидуальный предприниматель О. М. Хабарова.

- А я устроился в такси «Восток», - вступает в разговор Владимир. - Тоже хотел бы поблагодарить через вашу газету своего начальника А. В. Лубянникова: он взял меня на работу и дал деньги на медкомиссию. Украинская медсправка здесь не действует.

- Владимир, вы, как таксист, лучше всех ваших земляков изучили город. Не разочаровались?

- Я еще до военных действий хотел переехать в Россию, правда, в Ростовскую область. Но Уссурийск мне очень понравился. У вас и дороги лучше, чем в Луганской области, и водители доброжелательнее. Уссурийцы меня по говору сразу определяют. Спрашивают, как дела, устроился ли, может быть, чем-то помочь? Даже сотрудники ГИБДД, увидев данные в водительском удостоверении, не остаются безучастными. Я хочу остаться в Уссурийске.

Сейчас в этом ПВР из 13 человек осталось только шесть. Остальные нашли другое жилье, все трудоустроены. Семейная чета Новичихиных решила получить российское гражданство. Правда, по возможности будут перебираться туда, где есть горнодобывающие предприятия.

- Я горняк в четвертом поколении, - говорит Сергей. - На Родине мне уже и возвращаться некуда. Не знаю, цел ли мой дом, а в здание шахты «Моспинской», на которой я работал, попало шесть снарядов. Работать там больше негде. Здесь хорошо уже тем, что не стреляют.

«Родственники и знакомые, оставшиеся в Донецке, - говорит Сергей, - по телефону рассказывают страшные вещи: гуманитарную помощь, которую привозят из России, украинцам не раздают, а продают за деньги. А на что ее купить, если нет ни зарплат, ни пенсий? Спасибо уссурийцам за то, что приняли нас».

Во время разговора мои собеседники расспрашивали меня о приморском климате, излюбленных местах отдыха горожан, предприятиях и компаниях, действующих в Уссурийске. Говорили и о простых житейских вещах. Общаясь с этими людьми, мне подумалось, они видели разрывы бомб и снарядов, разрушавших их города, войны заставила их покинуть родные места. Но они не пеняют на трудности, просто хотят жить вместе с нами. И мы, россияне, должны помочь родственному народу, иначе на кого же им еще рассчитывать?!

Андрей ТКАЧЕВ