Почему историю 5-ой Армии переписали заново? (часть 2)

Историк Виктор Смагин и журналист Лидия Славская в поисках ответа на вопрос «Почему ушла в забвенье 5-я Армия первого формирования?» приступили к изучению дневников Л. П. Берия.

«…23.09.39 г. Война началась, можно считать, мировая. Уже Австралия объявила войну Германии. Как дальше пойдет, пока не понятно. С Польшей получилось как думали. Коба все тянул, не хотел, чтобы был повод назвать нас агрессорами».

Через 15-16 дней было принято какое-то важное решение. Что же произошло в этот период?

Ответ на такой вопрос дал в 1993 году в газете «Известия» от 16 января генерал-полковник Д.А. Волконогов. Он сообщил, что 19 августа состоялось заседанию Политбюро ЦК ВКП(б), а о том, что говорил Сталин на этом заседании, рассказала кандидат исторических наук Т.С.Бушуева. Она нашла в Центре хранения историко-документальных коллекций, бывшем Особом архиве СССР речь Сталина и опубликовала ее в журнале «Новый мир» №12 за 1994 год.

Вот основные положения этой речи:

«Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательство Англии и Франции в эту войну станет неизбежным. (...) Опыт двадцати последних лет показывает, что в мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение, сильное до такой степени, чтобы большевистская партия смогла бы захватить власть. Диктатура этой партии становится возможной только в результате большой войны(...) Наша задача заключается в том, чтобы Германия смогла вести войну возможно дольше, с целью, чтобы уставшие и до такой степени изнуренные Англия и Франция были бы не в состоянии разгромить советизированную Германию. Придерживаясь политики нейтралитета и ожидая своего часа, СССР будет оказывать помощь нынешней Германии, снабжая ее сырьем и продовольственными товарами. (...) В интересах СССР − Родины трудящихся − чтобы война разразилась между Рейхом и капиталистическим англо-французским блоком(...). Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение Пакта, предложенного Германией, и работать над тем, чтобы война, объявленная однажды, продлилась максимальное количество времени.

На этом же заседании Политбюро было принято решение о созыве внеочередной сессии Верховного Совета СССР, которая 31 августа 1939 года ратифицировала договор о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года и 1 сентября 1939 года приняла закон «О всеобщей воинской обязанности». В результате принятия этого закона резко увеличилась численность Рабоче-крестьянской Красной Армии...

«Нота правительства СССР», врученная польскому послу 17 сентября 1939 года гласила:

«Советское правительство не может так безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.

В виду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему зажить мирной жизнью». (СССР-Германия 1939-1941г. Документы и материалы. Вильнюс. 1989 г.).

И вот опять к книге С.М. Штеменко «Генеральный штаб в годы войны»:

«Украинский фронт получил директиву: к исходу 16 сентября войскам быть готовыми к решительному наступлению, а 17 сентября перейти госграницу. Шепетовской группе (5-й Армии) под командованием И.Г.Советникова предписывалось наступать на Ровно, Луцк и к исходу второго дня овладеть Луцком.» (стр. 9)

Именно так выглядела первая операция 5-й Армии с формулировкой Советского правительства « ...чтобы вызволить польский народ из злополучной войны...». Хотя очевидно: чтобы в Польше не было войны, достаточно было не подписать Пакт о ненападении с Германией с секретным протоколом о разделе Польши. Есть ли у нас повод сомневаться в том, что Верховный главнокомандующий СССР это понимал?

Военно-политическая игра, требовавшая ставок и жертв, пришла к выигрышной для Союза позиции. В планы по советизированию Европы и воцарению на ее территории диктатуры компартии не входило проявление агрессии. Однако логичный расчет ходов оказался верным и к завоеваниям Советский Союз начал подходить дорогами нейтралитета, затем взаимопомощи и защиты, затем оккупации...А быть может было бы и нападение?

Начальник штаба Верховного главнокомандующего вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель в своей книге «Размышления перед казнью» (Издательский дом «Вече» 2012 год) рассуждает о договоре, заключенном между СССР и Германией 23 августа 1939 года. На странице 226 приведена оценка Гитлером этого договора.

« Ведь Сталин заключил этот договор для того, чтобы при разделе Польши обеспечить свою долю, а во-вторых, чтобы побудить нас к войне на Западе, рассчитывая, что мы крепко вгрыземся в землю и понесем тяжелые кровавые жертвы. Этот выигрыш времени и израсходование нами нашей силы Сталин хочет использовать против нас, чтобы тем легче поставить Германию на колени».

12 и 13 ноября 1940 года в Германии проходят переговоры Молотова и Гитлера о возможности присоединения СССР к Тройственному пакту. После этих переговоров Кейтель интересуется у Гитлера их результатами.

«Само собой разумеется, я спросил Гитлера об их результатах. Он назвал их неудовлетворительными. Тем не менее решение о подготовке войны против СССР он все еще принимать не хотел, ибо намеревался дождаться реакции на эти переговоры в Москве у Сталина. (25 ноября 1940 года в посольство Германии в Москве были переданы «Встречные предложения Советского правительства об условиях присоединения СССР к Тройственному пакту», в которых содержались неприемлемые для Германии условия: Контроль СССР над Финляндией и Болгарией, аналогично как над Литвой, Латвией и Эстонией; организация военной и военно-морской базы в проливах Босфор и Дарданеллы; контроль над территорией к югу от Батума и Баку; отказ Японии от своих концессионных прав по углю и нефти на Северном Сахалине)... Мне, однако, было ясно: мы взяли курс на войну с Россией, и я не знаю, принял ли во время переговоров Гитлер все меры, чтобы не допустить ее. Ведь это было возможно только при его отказе от отстаивания интересов Румынии, Болгарии и Прибалтики. Вероятно, он и на сей раз был прав, ибо как только Сталин через год-два оказался бы готовым к нападению на нас, тут же наверняка последовали бы дальнейшие требования со стороны России; ведь для осуществления своих целей в Болгарии, на Дарданеллах и в финском вопросе оказался достаточно силен уже к (19)41г. Сталин хотел выиграть время, после того как разгром Франции всего за шесть недель сорвал его график. Я не стал бы выдвигать такой гипотезы, если бы наше превентивное нападение в (19)41г. не доказало уровень русских агрессивных намерений». (стр. 227).

Мнение генерала-фельдмаршала Кейтеля подтверждается и Наркомом ВМФ СССР Адмиралом Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецовым. В своей книге «Накануне» (Москва, 1969г) он пишет:

«Для меня бесспорно одно: И.В.Сталин не только не исключал возможность войны с Германией, напротив, он такую войну считал весьма вероятной, и даже рано или поздно неизбежной. Его ошибкой, по моему мнению, было неправильное определение сроков конфликта. И.В.Сталин вел подготовку к войне - подготовку широкую и разностороннюю, исходя из намеченных им самим сроков, Гитлер нарушил его расчеты». (Сборник «Как Сталин развязал Вторую Мировую», сост. Д.Хмельницкий, Москва, «Яуза-пресс», 2012, стр. 71)

Итак, вот мы и подошли к очень сложному и неприятному политическому вопросу − почему 5-я Армия, сильная и укомплектованная, представлявшая реальную угрозу гитлеровскому движению на Москву в самом начале войны, начинает свое документальное существование лишь с 11 октября 1941 года? Можно предположить, что признание 5-й Армии ПЕРВОГО формирования - это признание того, что Вильгельм Кейтель прав, и Советский Союз действительно готовился к нападению на Германию в 1941 году, и в этом нападении должна была активно участвовать 5-я Армия.

Теперь же, в сложившейся ситуации, нам видится: Союз был настолько не готов к войне, у нас было так мало войск, что 5-я Армия была создана только в октябре 41-го под Москвой, после трагедии Киевской оборонительной операции. Это очень хорошая для СССР позиция − позиция жертвы.

Исторический альбом, изданный в 2011 году специально к 70-летнему юбилею 5-й Армии, начинается с главы «Рожденная в огне». Имеет ли под собой реальную историческую основу такая метафора? Ведь многие свидетели войны уверены, что армия создавалась не просто на холодную голову, но и с точным стратегическим расчетом...

Никто не помнит командарма...

или почему американцы чтят подвиг советских солдат больше россиян?

«Задним числом мы можем делать вывод о том, что предотвратить катастрофу под Киевом было нужно и возможно. Однако анализируя действия советского командования, приведшие к трагическому финалу сражения (за который оно ответственно все, а не один лишь Верховный), необходимо не забывать о тех целях, которые оно себе при этом ставило. А цель, судя по всему, была ни много на мало − разгромить немецко-фашистские войска еще тогда, в августе 1941 года под стенами Киева!»

Так рассуждает в своей статье «Героическая оборона Киева сорвала молниеносный марш гитлеровцев на Москву» кандидат исторических наук Ярослав Бутаков.

План Советского командования сорвался разгромом значительных сил Красной армии , но, в конечном итоге эту победу вермахта называют пирровой. «Только исход всей войны мог показать, насколько достигнутая тактическая победа оправдывала потерю времени, необходимого для продолжения операций», - приводит Бутаков в своей статье мнение немецкого военного историка.

А исход войны показал как раз обратное. Отсюда следует, что Киевское сражение 41-го обернулось не только огромной трагедией для Союза, но и в сущности крахом всех планов немецкого командования продолжить движение на Москву после захвата Белоруссии и Смоленска. Бутаков подчеркивает:«Героическая оборона Киева стала одним из важнейших факторов срыва блицкрига вермахта и способствовала последующему коренному перелому войны».

Почему же до сих пор великая трагедия Киевской оборонительной операции не признана частью истории прославленного воинского соединения? ...Впрочем, вопрос о самом признании или же вопрос о корректировке дат в книге о 5-й Армии − только формальности. Настоящая несправедливость такого отторжения собственной истории сводится к гораздо большему: к искалеченным судьбам, поломанным жизням сотен тысяч людей, которые мужественно сражались под знаменем 5-й Армии и сгинули, вместо того, чтобы погибнуть героями.

В сентябре 1941 года в последние часы перед пленом сражался врукопашную генерал-майор М.И. Потапов. Он был тяжело ранен осколком снаряда и потерял сознание. Потапова похоронили, закидав сверху горой трупов. Предавать тела земле было некогда, обстановка не позволяла. Командир противотанковой бригады в 41-м и Маршал Советского Союза в послевоенное время К.С. Москаленко, получив на руки документы Потапова, буквально рыдал. «Я не знал вообще, что с нами теперь будет, раз погиб командарм...», − признавался он в послевоенные годы супруге Потапова Марианне Федоровне. О том, что Михаил Иванович жив, но оказался в плену, Москаленко узнал лишь после окончания войны.

С будущей женой Михаил Иванович познакомился уже после войны, вернувшись из лагерей с целым грузом непростой жизни на плечах. Подруга Марианны Федоровны на появление в ее жизни генерала отреагировала скептически. «Еле-елешный, одни штаны с лампасами, да еще и в плену был!» - так, забавляясь, рассказывала женщина общим с Марианной Федоровной приятелям. Один из ребят, сидевший в лагере Хаммельбург, там же, где и Михаил Иванович, не на шутку разозлился: «Это ты про Потапова? Да ты знаешь кто это? Это первый человек в плену был! Это самый достойный, самый уважаемый человек! А вы смеете говорить о нем такое...»

За время совместной жизни с Михаилом Потаповым Марианне Федоровне приходилось слышать много отзывов о супруге; некоторые из них, те, что душевнее и красочнее, врезались в память навечно, став прочной основой характера прославленного командарма.

Из воспоминаний Марианны Федоровны Потаповой-Модоровой:

«Еще 27 июня, или нет, скорее 30-го Михаил Иванович издал приказ по своей армии о том, чтобы пленных немцев не расстреливали. Он мотивировал это тем, что при расстрелах мы ничего не будем знать о происходящем в войсках противника. На самом деле, это мое личное мнение, он просто не считал возможным убивать пленных...

Самого Михаила Ивановича взяли в плен раненого. Он мне говорил, что ранение было ерундовое, не опасное. Но он был контужен, у него была сожжена грудь. В чем дело, он не помнил, долго был без сознания...

Фактически он трое суток там (похороненный под трупами) пролежал. И немцы, когда стали разбирать трупы, увидели, что один человек еще живой. Когда они привели его в чувство и он назвал свою фамилию и должность, то немцы ему не поверили. Документов ведь не было. А Потапов − он ведь грозой для них был! Увезли его с собой. И еще долго не могли поверить, что им удалось пленить самого Потапова.

Михаил Иванович был в нескольких лагерях, в том числе и в Хаммельбурге. Он был вместе с М. Лукиным, И. Музыченко, С. Вишневским, П. Абрамидзе, которые тоже отказались сотрудничать - и с немцами отказались, и с Власовым».

Биографическая справка:

Михаил Иванович Потапов - советский военачальник. С начала 1941 года − командующий 5-й Армией в звании генерал-майора танковых войск в Киевском Особом военном округе. Успешно командовал 5-й Армией в первые месяцы Великой Отечественной войны. С сентября 1941 по апрель 1945 года находился в немецком плену, где держался мужественно и с достоинством. Содержался в лагерях Хаммельбург, Гогольштейн, Вайсенбург, Моозбур. После окончания войны продолжил службу в рядах Советской Армии. В 1947 году окончил Высшие академические курсы при военной академии Генштаба. В августе 1954 года вновь назначен командующим 5-й Армией. В 1961 году получил звание генерала-полковника.

О том, как подошел Михаил Потапов и другие пленники к маю 1945-го, охотно вспоминает супруга командарма:

«Начальник их отсека поехал к американцам, в армию Патона, с белым флагом и сообщил, что он комендант генеральского лагеря. Американцы приехали в лагерь и перевезли всех пленных к себе. Это было 22 апреля. Уважение пленникам было оказано колоссальное! Потому что это были люди, которые приняли на себя и выдержали первые удары войны. Американцы это очень высоко ценили. Американцы невероятно торжественно приняли бывших пленных, затем посадили их в самолет и отправили в Париж(...). Французы встретили наших тоже великолепно (...).

Потом, наконец, после дня Победы всех перевезли в Москву. Муж мой терпеть не мог об этом рассказывать...»

В Москве бывших пленных начали проверять. Долгих семь месяцев ушло на то, чтобы заключить − Родине Потапов не изменил. Можно как угодно относиться к содержанию Потапова в плену и дальнейшему новому назначению его на пост командарма с 1954 года, к самому участию Михаила Ивановича и его подопечных солдат в сражениях начала войны. Но если уж советские войска доверяли приказам Г. К. Жукова, приведшего Красную Армию к победе, то почему бы и не довериться его авторитетному мнению о Потапове. Это мнение сохранила в памяти на долгие годы Марианна Федоровна.

«Когда Потапов вернулся из плена, Георгий Константинович Жуков встретил его словами: «Ты мой Михаил-Архангел!». Не знаю, почему он так сказал. Но думаю, потому что Михаил-Архангел первый вступил в борьбу с силами Тьмы. А Георгий-Победоносец их победил!»

Вслед за командующим 5-й Армией в довоенное время и в начале Великой Отечественной шли корпуса, дивизии, бригады, шли люди. Они умирали за будущее своей Родины, веря в светлые идеи коммунизма. Вероятно, не каждый из них в тяжелые дни вражеского наступления думал о почете и месте в истории. Не исключено, что многим из них, погибших в страшных кровопролитных схватках, мечталось вовсе не о славе Героя, а о спокойной, счастливой мирной жизни. И уж если осуществиться этим мечтам было не дано, то мы, живущие в мире, обязаны преклонять колени перед светлыми их именами. Здесь как раз тот случай, когда это нужно не мертвым, это нужно живым».

Вторая половина 80-х. Уже минуло 40-летие Великой Победы. Время реформ Горбачева. В одном из читальных залов архива Советской Армии сидит пожилой военный. Каждый день он приходит сюда просматривать пожелтевшие за десятилетия страницы дел. Генерал-лейтенант в отставке Алексей Викторович Владимирский по заданию Академии Генерального штаба работает над обобщением опыта 5-й Армии Юго-западного фронта в начальный период Великой Отечественной войны. Ему было что исследовать. Армия и ее командующий генерал-майор Михаил Иванович Потапов в июне-сентябре 1941 года были личными врагами Гитлера, много сделав для срыва планов блицкрига. Шесть раз Гитлер упоминал эту армию, в приказах требуя ее скорейшего уничтожения! Такого внимания фюрера не удостоилось ни одно соединение Юго-Западного фронта. После войны один из немецких генералов даже опубликовал книгу о боях с 5-й Армией летом-осенью 1941-го года, дав ей красноречивое название «Припятская проблема».

Краснознаменной 5-я Армия стала в феврале 1968 года за ГЕРОИЗМ и МУЖЕСТВО, проявленные бойцами и командирами 5-й Армии в годы Великой Отечественной войны и успехи в боевой подготовке в мирное время. К военной истории можно относиться по-разному. Но вычеркнуть из нее и забыть бойцов и командиров 5-й Армии ПЕРВОГО формирования, которые летом 1941 года не дали немцам сходу захватить Москву, недопустимо.

И сегодня мы хотим обратиться к командованию 5-й Армии с волнующим вопросом. Может быть, уже пришло время забыть о навязанных большевистской политикой хронологических рамках и отдать дань уважения светлой памяти солдат, сержантов и офицеров той самой первой, отважной и смелой 5-й Армии?

Виктор СМАГИН, историк,

Лидия СЛАВСКАЯ, г. Уссурийск, "Новая пресса"