Заложников Норд-Оста погубила неинформированность

Все тайны трагедии 10-летней давности.

Теракт в Театральном центре на Дубровке во время премьеры мюзикла «Норд-Ост» 23 октября 2002 года поверг в шок всю страну. Вооруженные боевики трое суток держали в заложниках почти тысячу человек. Развязка стала настоящей трагедией: 130 погибших, 10 из них – дети. Можно ли было избежать смертей? Однозначного ответа на этот вопрос нет до сих пор.

Без паники

Павел Морозов (по его просьбе имя мы изменили), бывший сотрудник отряда спецназначения, в те дни находился в самом центре событий. Немолодой уже мужчина, прошедший горячие точки, во время разговора об октябрьских событиях десятилетней давности с трудом подбирает слова, подолгу молчит.

– До сих пор больше всего споров вызывает газ, пущенный в помещения Театрального центра. Долгое время информация о нем была засекреченной.

– Газ состоял из веществ, которые очень широко применяются в хирургической практике в качестве наркоза – фторотана, фентанила и других, но с добавлением галлюциногенов. Сначала появляются галлюцинации, затем общая слабость, и наконец человек проваливается в сон. Что в итоге и случилось.

– Ходили слухи, будто среди даже высокого руководства (в том числе спецслужб) царила страшная паника. Генералы матерились и не понимали, что делать.

– Паники я не заметил. Была высшая степень сосредоточенности. Пуская газ, боялись: вдруг после появления галлюцинаций боевики начнут стрелять и взрывать снаряды? Такой вариант развития событий не исключался. Но они не успели – стали проваливаться в сон. К сожалению, у «хитрого» газа оказалась масса побочных эффектов, в числе которых расслабление мускулатуры гортани. То есть если человек засыпает сидя, запрокинув голову, у него начинает западать язык и прекращается поступление воздуха… Именно от удушья впоследствии умерли большинство заложников.

– Знали ли о свойствах газа те, кто занимался эвакуацией людей из Театрального центра?

– Сотрудники спецслужб знали. И если просмотреть кадры телевизионной съемки от 26 октября 2002 года, невозможно не отметить в целом профессиональные действия. Заложников выносили из здания животом на плечо – абсолютно правильно в такой ситуации. Язык выпадал, люди могли дышать.

Дальнейшая эвакуация вызывает много вопросов. Первых пострадавших вывозили не в каретах скорой помощи, а на … автобусах, которые до этого использовались для создания кольца оцепления в непосредственной близости от центра. Обычные автобусы, снятые с маршрута. Почему? Все дело в том, что в этом квартале чересчур узкие улочки. К тому же в те дни их заполнили машины: спецслужб, сотрудников газет и телевидения, политиков, явившихся на место трагедии. Скорые долго не могли прорваться. Автобусы же уже находились внутри кольца, поэтому людей грузили туда.

Без вариантов

Именно при транспортировке, по словам моего собеседника, началась неразбериха. Добровольцы, понятия не имевшие об особенностях газа, сажали бывших заложников на сиденья. Те сидели, запрокинув головы, и многие задохнулись по дороге в больницы. А ведь достаточно было положить людей на пол животом вниз – многие жизни были бы спасены.

Увы, бардак продолжался и в лечебных заведениях.

– Я заезжал в две больницы и прекрасно знаю, что происходило после доставки туда пострадавших, – продолжает мой собеседник. – В одну из больниц приехал переполненный автобус, а его встречали всего три (да-да, три) пожилые медсестры. Они вытаскивали людей, на глаз определяя, кто жив, а кто нет! Живых тащили в больничное отделение.

Больницы не были готовы к приему большого количества пострадавших. Врачи не были предупреждены насчет газа. Готовились к пулевым ранениям, заготовили соответствующие медикаменты. А нужна была срочная вентиляция легких каждого пострадавшего, но эту крайне необходимую процедуру проводили не всем и в недостаточной мере. Отчасти растерялись, но в большей степени причиной было отсутствие достоверной информации.

– Через год после теракта на Дубровке бойцы отряда встречались с родственниками тех, кто погиб там, – поделился напоследок мой собеседник. – Мы не могли смотреть им в глаза. Больше не встречались. Да и надо ли? А вот мысль, все ли мы сделали, что могли, много лет не дает покоя. Других вариантов, кроме как пустить газ, не было, это точно. Штурм? Боевики тут же подорвали бы все заряды, погибли бы все!

Без денег

Наверное, альтернативные варианты все-таки были. Тем более что за месяц с лишним до трагических дней в столице знали: кавказские террористы планируют некое событие, возможны значительные человеческие жертвы… В спецподразделениях по всей стране проходили массовые учения. А толку?

Случись нечто подобное сегодня, результат, скорее всего, окажется таким же. Недаром многие из сотрудников спецподразделения, участвовавших в штурме, после «Норд-Оста» уволились со службы.

Выжившим же заложникам трагедия на Дубровке не дает забыть о себе ни на один день. Коварный газ, как выяснилось спустя годы, имел побочными эффектами не только «западение языка» после засыпания. Кто-то из оставшихся в живых ослеп, оглох. Некоторые сошли с ума. Есть случаи рождения детей-инвалидов через несколько лет после ада на Дубровке.
Люди через суд пытались добиться денежной компенсации от государства на восстановление здоровья. Даже выиграли в Страсбургском суде по правам человека. Однако денег в большинстве своем не увидели и по сей день, 10 лет спустя.

Звонок маме

Мама погибшего Арсения Куриленко: «Ношу в кармане пальто ластик сына»

Виктория Игоревна Заславская – мама юного актера Арсения Куриленко, погибшего в октябре 2002-го. 13-летний паренек играл в спектакле, мечтал вырасти в большого актера. На могиле Арсения и его подруги Кристины Курбатовой (девочка тоже играла в спектакле и погибла) и сейчас свежие цветы. Поклонники не забыли Ромео и Джульетту (так называли ребят), ставших жертвами взрослых жестоких «игр».

Мама Арсения согласилась ответить на несколько вопросов.

– Виктория Игоревна, Арсений погиб от действия газа?

– Скорее всего, да. В здании было много здоровых, взрослых людей, и они от газа погибли. Кого-то успели спасти, кому-то повезло меньше. Никто не заботился об эвакуации. Я никого не виню, потому что уже не вижу в этом смысла. Всё в прошлом. Никого не вернуть. Через год спецназовцы, которые участвовали в операции, приходили на годовщину со дня гибели наших детей, плакали и не смотрели нам в глаза, сожалея о том, что они не смогли спасти всех. Но они действительно сделали, что возможно. Как говорится, выше головы не прыгнешь.

– Время не лечит?

– Конечно, нет. Но у меня есть ради кого жить – дочь, ей сейчас 16 лет (на «Норд-Осте» ее, к счастью, не было), муж… Очень долго снились кошмары – крики, стрельба, сын куда-то бежал. Потом постепенно прекратились. Всегда ношу в кармане пальто ластик, которым сын пользовался в школе. Не знаю, почему, но положила в пальто – теперь он всегда со мной.

Григорий ВЛАДИМИРОВ

«Собеседник»